АНДРЕЙ ДЕСНИЦКИЙ Почему в Библии нет понятия «счастье», но есть — «блаженство»? В чем разница?
Чем блаженство отличается от нирваны
В библейские времена, как и в любые другие, люди желали себе и своим близким благополучной и долгой жизни. Такая жизнь считалась в Ветхом Завете главной наградой праведнику, хотя в книге Иова мы видим, что никакого «автоматического воздаяния» ждать было нельзя. Главными признаками благополучия были долголетие, потомство и богатство — праведник уходил в мир иной, «насытившись днями», как насыщаются трапезой, и увидев «сынов сыновей своих до четвертого колена». Но есть в Библии и еще одно понятие, которое превосходит все эти простые дары свыше: оно называется словом «блаженство».
«Блажен муж, который…» — этими словами начинается Псалтирь. Значит, не только первый псалом, но и вся книга Псалтырь, по сути, говорит о блаженстве — вот только в ней мы не встретим советов, как вести свои дела, как выбирать жену и воспитывать детей. Не то чтобы эти предметы были недостойными упоминания в Священном Писании — книги Премудрости (прежде всего Притчи Соломона) очень подробно говорят как раз об этом. Но вот блаженство связывается с чем-то совершенно иным.
Блаженство для псалмопевца начинается с отказа от общения с нечестивцами, от их жизненной позиции. В самом деле, очень часто в этом мире люди стараются добиться процветания на пути греха: «не обманешь — не продашь», «все так живут» — эти и подобные оговорки ничуть не изменились за последние несколько тысячелетий. И библейский путь к блаженству начинается с решительного отказа от совета нечестивых и от пути грешных.
А положительная программа очень проста: «…в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет» (1: 2-3). Такое дерево никуда не торопится, ни о чем не беспокоится — оно растет при непересыхающем источнике, радуясь жизни и принося добрые плоды. Следующий, 2-й псалом, говорит еще проще: «Блаженны все, уповающие на Него» (12). Вообще, в Псалтири говорится о блаженстве больше, чем во всех остальных ветхозаветных книгах, вместе взятых, — если внимательно прочитать ее, все самое главное станет ясно.
Значит ли это, что библейское блаженство подобно буддийскому пониманию нирваны, совершенного бездействия и безмыслия? Вовсе нет; вслушаемся еще раз в эти слова: «во всем, что он ни делает, успеет». Они предполагают активное действие, и, если мы посмотрим на жизнь людей, подходящих под определение Псалтири, мы увидим, что они вовсе не были бездеятельны. Цари Давид и Соломон, например, прожили насыщенную самыми разными событиями жизнь, притом жизнь не безгрешную. Человеку свойственно грешить, но «блажен, кому отпущены беззакония и чьи грехи покрыты» (Пс. 31: 1).
Главное, что определяло жизнь этих царей — преданность и доверие Богу, стремление искать Его волю во всех событиях окружающей жизни. Именно об этом и говорит нам первое упоминание о блаженстве во всей Библии: «Блажен ты, Израиль! кто подобен тебе, народ, хранимый Господом, Который есть щит, охраняющий тебя, и меч славы твоей?» (Втор. 33: 29). Судьба такого человека или такого народа определяется не прихотью случая, не его собственным расчетом, а волей Божией об этих людях. Если им самим не хватит сил, умений или, говоря обыденным языком, везения — всегда есть Кому прийти на помощь. Та же Псалтирь говорит об этом так: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его» (118: 1-2). Сытая и долгая жизнь в окружении многочисленной семьи тут, с одной стороны, подразумевается, а с другой — дело совсем не в ней, как подсказывает нам та же книга Иова. Общение с Богом — ценность более высокого порядка, а «остальное приложится вам», как говорил об этом Христос.
Евангельский парадокс
Слово «блажен» — первое в евангельской проповеди, но оно скорее шокирует, чем успокаивает нас: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 3-4). Это звучит парадоксально: Христос называет блаженными тех, кто с точки зрения обыденной логики совсем на них не похож. Что же хорошего в нищете, пусть даже она обусловлена духовными причинами, и уж точно не назовешь счастливым того, кто плачет.
Еще языческие мудрецы знали, что житейское благополучие непрочно и недолговечно. Так, афинский законодатель Солон отказался называть блаженным лидийского царя Креза, чьи сокровища вошли в поговорку, прежде его кончины. Он оказался прав: счастье скоро изменило Крезу и он потерял все, как и библейский Иов, но в отличие от Иова — безвозвратно.
Но Христос говорит о таком блаженстве, которое раскрывается именно в вечности. Достигший его человек оглянется на прожитую жизнь, и ему не о чем будет сожалеть, нечего будет желать сверх того, что он получил. Но разве известно, что ждет нас в вечности? Нет конечно. Но есть некоторые признаки, словно указатели на дороге, которые показывают, куда идти. Человек, искренне и настойчиво стремящийся ко благу, его и обретет: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Мф. 5: 5-8). Все это звучит как развернутый комментарий на первый псалом.
Но значит ли это, что можно говорить о блаженстве лишь в вечности, что в этой жизни оно нам недоступно? В Евангелии неоднократно упоминаются ситуации и поступки, которые ведут нас к блаженству уже здесь и сейчас. «…Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф. 11: 6) — так ответил Христос Иоанну Крестителю, а Петру, когда тот исповедал свою веру в Сына Божьего, сказал: «…блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах…» (Мф. 16: 17). И в другой раз, обращаясь ко всем ученикам, сказал: «…блаженны очи, видящие то, что вы видите! Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что́ вы видите, и не видели, и слышать, что́ вы слышите, и не слышали» (Лк. 10: 23-24).
Вообще у Луки во многих притчах говорится о блаженстве человека: блажен тот, кого Господин по пришествии найдет бодрствующими (см. 12: 37-38); кто собирает на пир нищих, чтобы ему воздалось в Царствии (см. 14: 13, 14). Вновь мы видим не минутное состояние, а вектор движения, направленный к жизни будущего века. Но что означают эти слова для нашей повседневности?
«Почитаю себя блаженным» (в Синодальном переводе «счастливым») — так начал апостол Павел свою речь перед царем Агриппой, когда был приведен к нему на суд. Трудно назвать привлекательным положение, в котором находился Павел: он был арестован, но сам арест в некотором роде спас ему жизнь, потому что среди его соплеменников некоторые хотели его убить. На этом самом суде царь был готов просто отпустить его, но Павел потребовал суда у римского императора, на что имел полное право как римский гражданин. И царь вынужден был отправить его в Рим. Очень мало походило это путешествие на те средиземноморские круизы, которые сегодня позволяют себе избранные счастливчики. Блаженство для апостола — это не состояние покоя, наоборот, это скорее борьба и победа, трудное восхождение к вершине, это полнота жизни в Боге. Апостол Иаков в своем послании говорил об этом так: «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (1: 12). А сам Павел выразил похожую мысль несколько иначе: «Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает» (Рим. 14: 22).
О вечном блаженстве тех, кто входит в Царствие Божие, говорит Откровение Иоанна Богослова, например, такими словами: «…блаженны званные на брачную вечерю Агнца…» (19: 9). Но и здесь конечная цель сочетается со всем жизненным путем человека: да, можно получить приглашение, но и отказаться от него. Собственно, вся земная жизнь человека есть принятие этого призыва — и о том рассказывают повествования об Аврааме, о других ветхозаветных праотцах и пророках, об апостолах и, наконец, о Самом Христе. Ведь Новый Завет предлагает нам не просто некоторое количество наставлений о том, как праведно жить на свете, но прежде всего — пример такой праведной жизни.
Евангелист Лука рассказывает (см. 11: 27-28) об удивительном эпизоде. Слушая речи Иисуса, одна из женщин сказала ему: «…блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» Это действительно так, и эти евангельские слова читаются в православной традиции на праздники, посвященные Богородице. Но мы знаем, насколько непростым было ее блаженство: невозможная с обыденной точки зрения беременность, роды в вертепе, бегство в Египет и дальше — жизнь, полная опасений за Сына. Это не говоря уже о Распятии, свидетельницей которого ей довелось стать уже после того, как было произнесено обетование блаженства.
Христос ответил на это: «блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Не только в избранничестве состояло блаженство Богородицы, но во всей ее жизни, которая и стала ответом на Благую весть. И в той мере, в которой мы можем откликнуться на обращенный к нам Божий призыв, исполнить Его волю, воплотить Его замысел о нас, — в той мере и мы способны стать причастными этому высшему блаженству. И вся Библия — рассказ о людях, которые постарались это сделать.
lendvai.orthodoxia.org
Почему в Библии нет понятия «счастье», но есть — «блаженство»? — Газета Протестант
Чем блаженство отличается от нирваны
В библейские времена, как и в любые другие, люди желали себе и своим близким благополучной и долгой жизни. Такая жизнь считалась в Ветхом Завете главной наградой праведнику, хотя в книге Иова мы видим, что никакого «автоматического воздаяния» ждать было нельзя. Главными признаками благополучия были долголетие, потомство и богатство — праведник уходил в мир иной, «насытившись днями», как насыщаются трапезой, и увидев «сынов сыновей своих до четвертого колена». Но есть в Библии и еще одно понятие, которое превосходит все эти простые дары свыше: оно называется словом «блаженство».
«Блажен муж, который…» — этими словами начинается Псалтирь. Значит, не только первый псалом, но и вся книга Псалтырь, по сути, говорит о блаженстве — вот только в ней мы не встретим советов, как вести свои дела, как выбирать жену и воспитывать детей. Не то чтобы эти предметы были недостойными упоминания в Священном Писании — книги Премудрости (прежде всего Притчи Соломона) очень подробно говорят как раз об этом. Но вот блаженство связывается с чем-то совершенно иным.
Блаженство для псалмопевца начинается с отказа от общения с нечестивцами, от их жизненной позиции. В самом деле, очень часто в этом мире люди стараются добиться процветания на пути греха: «не обманешь — не продашь», «все так живут» — эти и подобные оговорки ничуть не изменились за последние несколько тысячелетий. И библейский путь к блаженству начинается с решительного отказа от совета нечестивых и от пути грешных.
А положительная программа очень проста: «…в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет» (1: 2-3). Такое дерево никуда не торопится, ни о чем не беспокоится — оно растет при непересыхающем источнике, радуясь жизни и принося добрые плоды. Следующий, 2-й псалом, говорит еще проще: «Блаженны все, уповающие на Него» (12). Вообще, в Псалтири говорится о блаженстве больше, чем во всех остальных ветхозаветных книгах, вместе взятых, — если внимательно прочитать ее, все самое главное станет ясно.
Значит ли это, что библейское блаженство подобно буддийскому пониманию нирваны, совершенного бездействия и безмыслия? Вовсе нет; вслушаемся еще раз в эти слова: «во всем, что он ни делает, успеет». Они предполагают активное действие, и, если мы посмотрим на жизнь людей, подходящих под определение Псалтири, мы увидим, что они вовсе не были бездеятельны. Цари Давид и Соломон, например, прожили насыщенную самыми разными событиями жизнь, притом жизнь не безгрешную. Человеку свойственно грешить, но «блажен, кому отпущены беззакония и чьи грехи покрыты» (Пс. 31: 1).
Главное, что определяло жизнь этих царей — преданность и доверие Богу, стремление искать Его волю во всех событиях окружающей жизни. Именно об этом и говорит нам первое упоминание о блаженстве во всей Библии: «Блажен ты, Израиль! кто подобен тебе, народ, хранимый Господом, Который есть щит, охраняющий тебя, и меч славы твоей?» (Втор. 33: 29). Судьба такого человека или такого народа определяется не прихотью случая, не его собственным расчетом, а волей Божией об этих людях. Если им самим не хватит сил, умений или, говоря обыденным языком, везения — всегда есть Кому прийти на помощь. Та же Псалтирь говорит об этом так: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его» (118: 1-2). Сытая и долгая жизнь в окружении многочисленной семьи тут, с одной стороны, подразумевается, а с другой — дело совсем не в ней, как подсказывает нам та же книга Иова. Общение с Богом — ценность более высокого порядка, а «остальное приложится вам», как говорил об этом Христос.
Евангельский парадокс
Слово «блажен» — первое в евангельской проповеди, но оно скорее шокирует, чем успокаивает нас: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 3-4). Это звучит парадоксально: Христос называет блаженными тех, кто с точки зрения обыденной логики совсем на них не похож. Что же хорошего в нищете, пусть даже она обусловлена духовными причинами, и уж точно не назовешь счастливым того, кто плачет.
Еще языческие мудрецы знали, что житейское благополучие непрочно и недолговечно. Так, афинский законодатель Солон отказался называть блаженным лидийского царя Креза, чьи сокровища вошли в поговорку, прежде его кончины. Он оказался прав: счастье скоро изменило Крезу и он потерял все, как и библейский Иов, но в отличие от Иова — безвозвратно.
Но Христос говорит о таком блаженстве, которое раскрывается именно в вечности. Достигший его человек оглянется на прожитую жизнь, и ему не о чем будет сожалеть, нечего будет желать сверх того, что он получил. Но разве известно, что ждет нас в вечности? Нет конечно. Но есть некоторые признаки, словно указатели на дороге, которые показывают, куда идти. Человек, искренне и настойчиво стремящийся ко благу, его и обретет: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Мф. 5: 5-8). Все это звучит как развернутый комментарий на первый псалом.
Но значит ли это, что можно говорить о блаженстве лишь в вечности, что в этой жизни оно нам недоступно? В Евангелии неоднократно упоминаются ситуации и поступки, которые ведут нас к блаженству уже здесь и сейчас. «…Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф. 11: 6) — так ответил Христос Иоанну Крестителю, а Петру, когда тот исповедал свою веру в Сына Божьего, сказал: «…блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах…» (Мф. 16: 17). И в другой раз, обращаясь ко всем ученикам, сказал: «…блаженны очи, видящие то, что вы видите! Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что́ вы видите, и не видели, и слышать, что́ вы слышите, и не слышали» (Лк. 10: 23-24).
Вообще у Луки во многих притчах говорится о блаженстве человека: блажен тот, кого Господин по пришествии найдет бодрствующими (см. 12: 37-38); кто собирает на пир нищих, чтобы ему воздалось в Царствии (см. 14: 13, 14). Вновь мы видим не минутное состояние, а вектор движения, направленный к жизни будущего века. Но что означают эти слова для нашей повседневности?
«Почитаю себя блаженным» (в Синодальном переводе «счастливым») — так начал апостол Павел свою речь перед царем Агриппой, когда был приведен к нему на суд. Трудно назвать привлекательным положение, в котором находился Павел: он был арестован, но сам арест в некотором роде спас ему жизнь, потому что среди его соплеменников некоторые хотели его убить. На этом самом суде царь был готов просто отпустить его, но Павел потребовал суда у римского императора, на что имел полное право как римский гражданин. И царь вынужден был отправить его в Рим. Очень мало походило это путешествие на те средиземноморские круизы, которые сегодня позволяют себе избранные счастливчики. Блаженство для апостола — это не состояние покоя, наоборот, это скорее борьба и победа, трудное восхождение к вершине, это полнота жизни в Боге. Апостол Иаков в своем послании говорил об этом так: «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (1: 12). А сам Павел выразил похожую мысль несколько иначе: «Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает» (Рим. 14: 22).
О вечном блаженстве тех, кто входит в Царствие Божие, говорит Откровение Иоанна Богослова, например, такими словами: «…блаженны званные на брачную вечерю Агнца…» (19: 9). Но и здесь конечная цель сочетается со всем жизненным путем человека: да, можно получить приглашение, но и отказаться от него. Собственно, вся земная жизнь человека есть принятие этого призыва — и о том рассказывают повествования об Аврааме, о других ветхозаветных праотцах и пророках, об апостолах и, наконец, о Самом Христе. Ведь Новый Завет предлагает нам не просто некоторое количество наставлений о том, как праведно жить на свете, но прежде всего — пример такой праведной жизни.
Евангелист Лука рассказывает (см. 11: 27-28) об удивительном эпизоде. Слушая речи Иисуса, одна из женщин сказала ему: «…блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» Это действительно так, и эти евангельские слова читаются в православной традиции на праздники, посвященные Богородице. Но мы знаем, насколько непростым было ее блаженство: невозможная с обыденной точки зрения беременность, роды в вертепе, бегство в Египет и дальше — жизнь, полная опасений за Сына. Это не говоря уже о Распятии, свидетельницей которого ей довелось стать уже после того, как было произнесено обетование блаженства.
Христос ответил на это: «блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Не только в избранничестве состояло блаженство Богородицы, но во всей ее жизни, которая и стала ответом на Благую весть. И в той мере, в которой мы можем откликнуться на обращенный к нам Божий призыв, исполнить Его волю, воплотить Его замысел о нас, — в той мере и мы способны стать причастными этому высшему блаженству. И вся Библия — рассказ о людях, которые постарались это сделать.
pravmir.ru
https://www.pravmir.ru/blazhen-muzh-kotoryj%E2%80%A6/
www.gazetaprotestant.ru
Блажен муж, который…
Чем блаженство отличается от нирваны
В библейские времена, как и в любые другие, люди желали себе и своим близким благополучной и долгой жизни. Такая жизнь считалась в Ветхом Завете главной наградой праведнику, хотя в книге Иова мы видим, что никакого «автоматического воздаяния» ждать было нельзя. Главными признаками благополучия были долголетие, потомство и богатство — праведник уходил в мир иной, «насытившись днями», как насыщаются трапезой, и увидев «сынов сыновей своих до четвертого колена». Но есть в Библии и еще одно понятие, которое превосходит все эти простые дары свыше: оно называется словом «блаженство».
«Блажен муж, который…» — этими словами начинается Псалтирь. Значит, не только первый псалом, но и вся книга Псалтырь, по сути, говорит о блаженстве — вот только в ней мы не встретим советов, как вести свои дела, как выбирать жену и воспитывать детей. Не то чтобы эти предметы были недостойными упоминания в Священном Писании — книги Премудрости (прежде всего Притчи Соломона) очень подробно говорят как раз об этом. Но вот блаженство связывается с чем-то совершенно иным.
Блаженство для псалмопевца начинается с отказа от общения с нечестивцами, от их жизненной позиции. В самом деле, очень часто в этом мире люди стараются добиться процветания на пути греха: «не обманешь — не продашь», «все так живут» — эти и подобные оговорки ничуть не изменились за последние несколько тысячелетий. И библейский путь к блаженству начинается с решительного отказа от совета нечестивых и от пути грешных.
А положительная программа очень проста: «…в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет» (1: 2-3). Такое дерево никуда не торопится, ни о чем не беспокоится — оно растет при непересыхающем источнике, радуясь жизни и принося добрые плоды. Следующий, 2-й псалом, говорит еще проще: «Блаженны все, уповающие на Него» (12). Вообще, в Псалтири говорится о блаженстве больше, чем во всех остальных ветхозаветных книгах, вместе взятых, — если внимательно прочитать ее, все самое главное станет ясно.
Значит ли это, что библейское блаженство подобно буддийскому пониманию нирваны, совершенного бездействия и безмыслия? Вовсе нет; вслушаемся еще раз в эти слова: «во всем, что он ни делает, успеет». Они предполагают активное действие, и, если мы посмотрим на жизнь людей, подходящих под определение Псалтири, мы увидим, что они вовсе не были бездеятельны. Цари Давид и Соломон, например, прожили насыщенную самыми разными событиями жизнь, притом жизнь не безгрешную. Человеку свойственно грешить, но «блажен, кому отпущены беззакония и чьи грехи покрыты» (Пс. 31: 1).
Главное, что определяло жизнь этих царей — преданность и доверие Богу, стремление искать Его волю во всех событиях окружающей жизни. Именно об этом и говорит нам первое упоминание о блаженстве во всей Библии: «Блажен ты, Израиль! кто подобен тебе, народ, хранимый Господом, Который есть щит, охраняющий тебя, и меч славы твоей?» (Втор. 33: 29). Судьба такого человека или такого народа определяется не прихотью случая, не его собственным расчетом, а волей Божией об этих людях. Если им самим не хватит сил, умений или, говоря обыденным языком, везения — всегда есть Кому прийти на помощь. Та же Псалтирь говорит об этом так: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его» (118: 1-2). Сытая и долгая жизнь в окружении многочисленной семьи тут, с одной стороны, подразумевается, а с другой — дело совсем не в ней, как подсказывает нам та же книга Иова. Общение с Богом — ценность более высокого порядка, а «остальное приложится вам», как говорил об этом Христос.
Евангельский парадокс
Слово «блажен» — первое в евангельской проповеди, но оно скорее шокирует, чем успокаивает нас: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 3-4). Это звучит парадоксально: Христос называет блаженными тех, кто с точки зрения обыденной логики совсем на них не похож. Что же хорошего в нищете, пусть даже она обусловлена духовными причинами, и уж точно не назовешь счастливым того, кто плачет.
Еще языческие мудрецы знали, что житейское благополучие непрочно и недолговечно. Так, афинский законодатель Солон отказался называть блаженным лидийского царя Креза, чьи сокровища вошли в поговорку, прежде его кончины. Он оказался прав: счастье скоро изменило Крезу и он потерял все, как и библейский Иов, но в отличие от Иова — безвозвратно.
Но Христос говорит о таком блаженстве, которое раскрывается именно в вечности. Достигший его человек оглянется на прожитую жизнь, и ему не о чем будет сожалеть, нечего будет желать сверх того, что он получил. Но разве известно, что ждет нас в вечности? Нет конечно. Но есть некоторые признаки, словно указатели на дороге, которые показывают, куда идти. Человек, искренне и настойчиво стремящийся ко благу, его и обретет: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Мф. 5: 5-8). Все это звучит как развернутый комментарий на первый псалом.
Но значит ли это, что можно говорить о блаженстве лишь в вечности, что в этой жизни оно нам недоступно? В Евангелии неоднократно упоминаются ситуации и поступки, которые ведут нас к блаженству уже здесь и сейчас. «…Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф. 11: 6) — так ответил Христос Иоанну Крестителю, а Петру, когда тот исповедал свою веру в Сына Божьего, сказал: «…блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах…» (Мф. 16: 17). И в другой раз, обращаясь ко всем ученикам, сказал: «…блаженны очи, видящие то, что вы видите! Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что́ вы видите, и не видели, и слышать, что́ вы слышите, и не слышали» (Лк. 10: 23-24).
Вообще у Луки во многих притчах говорится о блаженстве человека: блажен тот, кого Господин по пришествии найдет бодрствующими (см. 12: 37-38); кто собирает на пир нищих, чтобы ему воздалось в Царствии (см. 14: 13, 14). Вновь мы видим не минутное состояние, а вектор движения, направленный к жизни будущего века. Но что означают эти слова для нашей повседневности?
«Почитаю себя блаженным» (в Синодальном переводе «счастливым») — так начал апостол Павел свою речь перед царем Агриппой, когда был приведен к нему на суд. Трудно назвать привлекательным положение, в котором находился Павел: он был арестован, но сам арест в некотором роде спас ему жизнь, потому что среди его соплеменников некоторые хотели его убить. На этом самом суде царь был готов просто отпустить его, но Павел потребовал суда у римского императора, на что имел полное право как римский гражданин. И царь вынужден был отправить его в Рим. Очень мало походило это путешествие на те средиземноморские круизы, которые сегодня позволяют себе избранные счастливчики. Блаженство для апостола — это не состояние покоя, наоборот, это скорее борьба и победа, трудное восхождение к вершине, это полнота жизни в Боге. Апостол Иаков в своем послании говорил об этом так: «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (1: 12). А сам Павел выразил похожую мысль несколько иначе: «Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает» (Рим. 14: 22).
О вечном блаженстве тех, кто входит в Царствие Божие, говорит Откровение Иоанна Богослова, например, такими словами: «…блаженны званные на брачную вечерю Агнца…» (19: 9). Но и здесь конечная цель сочетается со всем жизненным путем человека: да, можно получить приглашение, но и отказаться от него. Собственно, вся земная жизнь человека есть принятие этого призыва — и о том рассказывают повествования об Аврааме, о других ветхозаветных праотцах и пророках, об апостолах и, наконец, о Самом Христе. Ведь Новый Завет предлагает нам не просто некоторое количество наставлений о том, как праведно жить на свете, но прежде всего — пример такой праведной жизни.
Евангелист Лука рассказывает (см. 11: 27-28) об удивительном эпизоде. Слушая речи Иисуса, одна из женщин сказала ему: «…блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» Это действительно так, и эти евангельские слова читаются в православной традиции на праздники, посвященные Богородице. Но мы знаем, насколько непростым было ее блаженство: невозможная с обыденной точки зрения беременность, роды в вертепе, бегство в Египет и дальше — жизнь, полная опасений за Сына. Это не говоря уже о Распятии, свидетельницей которого ей довелось стать уже после того, как было произнесено обетование блаженства.
Христос ответил на это: «блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Не только в избранничестве состояло блаженство Богородицы, но во всей ее жизни, которая и стала ответом на Благую весть. И в той мере, в которой мы можем откликнуться на обращенный к нам Божий призыв, исполнить Его волю, воплотить Его замысел о нас, — в той мере и мы способны стать причастными этому высшему блаженству. И вся Библия — рассказ о людях, которые постарались это сделать.
www.pravmir.ru
Чье сокровище лучше
Некий князь имел множество диковинных сокровищ. Чего только у него не было: и рога бородатого льва, и рыбий пуп, и веер тэнгу и даже набедренная повязка бога грома Каминарисама! Князь очень гордился своими сокровищами. Но предметом его особой гордости был золотой петух. Хотя он и был сделан из золота, выглядел петух совсем как настоящий. Каждый день, едва лишь начинало светать, он выкрикивал три раза: «Кукареку!» Самым большим наслаждением для князя было время от времени вынимать свои сокровища и рассматривать их. Драгоценностями, которые ему особенно правились, он никогда не уставал любоваться. Было у князя восемь главных слуг. И каждый из них, как и подобало княжеским слугам, тоже имел свое сокровище — какую-нибудь редкость, которой гордился. И вот однажды князь созвал этих слуг и сказал им: — Вот что: завтра вечером я устраиваю смотр сокровищ. Приходите все в замок со своими драгоценностями. Тот, чье сокровище окажется лучшим, получит щедрую награду. Слуги обрадовались: — «Смотр сокровищ»! Вот интересно! — Награду получу я! — Ну, уж нет — я! Так переговариваясь, разошлись они по домам. Наступил вечер следующего дня. Князь достал золотого петуха и стал ждать слуг с их редкостями. Вскоре появился первый слуга. Он принес свое сокровище — «глаз дракона». Второй слуга принес маленький череп. — Вот череп теленка, — самодовольно сказал он. Третий слуга принес ведьмин фонарь. Четвертый — желудок барсука. Пятый — ботинки для воробья. Шестой — крылья и лапки голубя-вертуна. Седьмой — искусственное ухо для глухого. Один за другим собрались со своими диковинками семеро слуг и стали ждать восьмого, но он все не появлялся. — Где же он? Что с ним приключилось? — Ему, наверное, нечего показать! — Поэтому он и не пришел! Жаль, но… Пока семеро слуг вели такой разговор, появился восьмой слуга. Он почтительно поклонился князю. — Я опоздал, нет у меня никакого оправдания. — Потом будешь извиняться. Покажи скорее, какое сокровище ты принес? — Да, да… Только у меня нет такого сокровища, которое можно назвать особенным. Я не знал, что мне принести сегодня вечером, и взял с собой сокровище самое обыкновенное. — Хо! Обыкновенное сокровище? Что это еще такое? Показывай скорее! — Я оставил его перед воротами замка. — Что же ты, иди скорей за ним! — Да, да. Сейчас! Восьмой слуга пошел и сразу же вернулся со своим сокровищем. Это были четыре послушных мальчика и четыре прехорошенькие девочки. Дети стали парами и вежливо поклонились. Весь большой зал посветлел от сияния оживленных детских лиц. А золотой петух князя и диковинки его слуг сразу потускнели. — М-да… — вздохнув, заговорил князь, — в самом деде, это замечательное сокровище. Прекрасные дети! Чего уж обыкновенное, — а рядом с ними наши редкости и драгоценности все равно, что мусор. Я завидую тебе, потому что у тебя есть первое сокровище Японии — дети. Ты победил. Первая награда принадлежит тебе. Поздравляю! Поздравляю!
Услышали другие слуги слова князя, и им стало стыдно. Низко опустили они головы и долго не поднимали их.
raskazka.net